Спасти пилота Брайана
Совсем недавно весь мир следил за успешной операцией по спасению штурмана российского бомбардировщика в Сирии. Как выяснилось, шансов на спасение в подобной ситуации у летчика западной коалиции гораздо меньше.
В первые дни 2015 года боевики Исламского государства в центре своей «столицы» – сирийском городе Ракке заживо сожгли в железной клетке захваченного ими иорданского летчика. Казнь была снята на видео и выложена в Интернет для устрашения других. Для командования это означало одно – если не спасти пилота, оказавшегося на землях самопровозглашенного «халифата» его ждет неминуемая мучительная смерть.
Через год после трагедии с иорданским пилотом, под давлением обеспокоенных безопасностью военных пилотов граждан, командование западной коалиции допустило журналистов на засекреченные базы военных спасателей ВВС США в Ираке. И вот что они там увидели.
ТАЙНАЯ ГАВАНЬ
Координаты базы спасателей, куда допустили прессу, естественно, являются секретом. Единственное, что можно сказать — находится она где-то на северо-западе Ирака, примерно в 60 километрах от «границ» Исламского государства. На ней обитает единственная спасательная команда, отвечающая за спасение летчиков в обширном регионе площадью в 712 тысяч квадратных километров. Она — последняя надежда выжить для пилота, упавшего с неба на эту, как известно, крайне негостеприимную землю.
Двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю группа спасателей всегда в готовности в течение четверти часа вылететь на помощь пилотам коалиционных сил на севере Ирака и Сирии. Но тех, кто ожидал увидеть здесь многолюдный современный центр специальных операций (а военные спасатели входят в эту структуру), ждало разочарование. Одиннадцать человек поисковой команды и три спасательных вертолета с экипажами. Все.
Прежде, чем перейти к не очень вдохновляющему рассказу из первых уст о положении дел со спасением летного состава западной коалиции, хорошо бы понять, кто же такие военные спасатели ВВС западной коалиции в Ираке. Возможно, что они прекрасно справляются со своей нелегкой миссией и таким малым составом.
Команды военных спасателей во всем мире в боевой обстановке компонуются одинаково — несколько спасателей и их силовая защита. В военной авиации России, как и раньше в СССР, команды для рейдов в тыл противника формируют из нескольких специалистов-спасателей и довольно внушительной группы силовой защиты. Как оказалось, у спасательных служб авиации западных стран все наоборот. Из одиннадцати специалистов на базе в Ираке восемь — парашютисты-спасатели и только три — специалисты боевого охранения.
Сменяя друг друга каждые 48 часов, здесь работают три команды по четыре человека в каждой. Состав — три спасателя и один специалист боевого прикрытия.
В ВВС США они называются соответственно «парашютист- спасатель»(Pararescue Jumper (PJ) и «специалист по обеспечению спасательных операций в боевых условиях» (Combat Rescue Officer (CRO). Еще раз вспомним, что и те и другие входят в состав сил специальных операций. Применение заключено в аббревиатуре CSAR (Combat Search and Rescue) — поисково-спасательные операции в зоне боевых действий. Стоит отметить, что их служба считается в военном спецназе Запада одной из самых крутых и опасных. И готовят к этой работе долго.
PJ, в первую очередь — сертифицированые парамедики. Интересно, что помимо теории, в их медицинское обучение входят восемь недель практики в крупной городской больнице, где очень часто можно столкнуться с огнестрельными ранениями, а также месяц дежурств на выезде в службе скорой помощи. Считается, что такая практика психологически закаляет еще необстрелянного неофита при виде травм и ранений, с которыми они неизбежно столкнутся на поле боя.
Курс парашютистов-спасателей считается одним из самых сложных среди программ обучения американских сил специальных операций. Вдобавок к основной специальности, PJ (как и CRO) проходят обучение в специализированных военных учебных подразделениях, среди которых парашютно-десантная школа (Army Airborne School), Школа боевых пловцов (Army Combat Divers School), Школа выживания ВВС (Air Force Survival, Evasion, Resistance and Escape School), и Школа парашютистов (Army Free-fall Parachutist School).
Конечно, постоять за себя они вполне могут. Как может оказать первую помощь специалист CRO — он проходит то же обучение, что и PJ, за исключением углубленной медицинской подготовки. Но у него другие задачи — пока PJ оказывают помощь раненым пилотам, он контролируют периметр безопасности, и, при необходимости, вызывает подмогу. Эта связка прекрасно работала во всех недавних конфликтах. Но сейчас она дает сбой.
По нормативу дежурная группа должна вылететь в зону действий через полчаса после получения сигнала о том, что сбит самолет. Сами спасатели говорят, что могут подняться воздух в течение 15 минут. Если в Афганистане спасатели работали на небольшой дистанции от базы, то и помощь была молниеносной. Здесь подбор сбитого летчика занимает до трех часов.
Чтобы хоть как-то сократить время подлета, спасательные команды иногда занимают позиции на вражеской территории или заранее понимаются в воздух. По словам одного спасателя: «Конечно, мы лишь реагируем на происшествие. Но всегда можно действовать на упреждение и получить возможность быть более эффективными. Если мы хотим использовать свой шанс, мы должны быть как можно ближе».
Но на вполне естественный вопрос, почему для того, чтобы хотя бы сократить время реагирования не организовать больше спасательных «постов» в Ираке и Сирии, другой спасатель дал неожиданный ответ: «У нас просто нет людей».
«ТИХИЙ ОМУТ»
Ветераны службы на крошечной базе в Ираке помнят кровь, пот и слезы боевых миссий в Афганистане. Тогда, каждый день спасатели вывозили с поля боя десятки раненых. Профессии PJ и CRO до сих пор пользуются большим спросом.
А вот предложение сокращается. Из-за больших нагрузок ряды спасателей редеют. В вооруженных силах США сейчас всего 588 PJ и 122 CRO. Сумасшедший график командировок на протяжении многих лет выдерживают далеко не все. «Это игры для молодых, но большинство бойцов сил специальных операций — ребята постарше», — говорит парень из CRO.- «Большинству из нас уже под 30 или даже за 40 лет. Программа подготовки PJ или CRO из-за своей сложности может занять около двух или трех лет. И многие уходят еще во время учебы».
Отсев в процессе учебы действительно огромен. Порой программу заканчивает менее десяти процентов курсантов. Дошло до того, что сейчас в службе спасения просто нет резервов. Для обеспечения дежурств в новых «горячих точках» просто сокращается время отдыха спасателей между командировками. «Большинство из нас, тех, кто пришел в армию после 9 сентября 2001 года не видел за службу ничего, кроме боев», — признался один из спасателей.
Сейчас их работа ничуть не спокойнее. Американские вертолеты попадают под огонь противника почти каждый раз, когда они пересекают линию фронта на севере Ирака и Сирии. В основном это зенитные орудия, но один самолет сил спецопераций уже пытались сбить ракетой «земля-воздух».
Работа на месте тоже стала гораздо опаснее. Отсутствие наземных сил США, обеспечивающих непосредственную авиационную поддержку, или хотя бы выделенного самолета разведки и наблюдения оставляет спасательные команды в тылу врага совершенно беззащитными. Спасатели честно признаются — на территории, контролируемой Исламским государством, есть районы, буквально кишащие боевиками. Если пилот окажется на земле в таком месте, вылетать за ним команде из четырех человек равносильно самоубийству. И спасатели туда не полетят.
Проблему можно было бы решить, если бы была установлена связь по этим вопросам с сирийской армией и ее союзниками. Но упрямые генералы не желают ничего менять в ситуации, когда полностью отсутствует координация действий между двумя коалициями. Поэтому вариант с участием сирийского спецназа в спасении пилота, как это было в случае со штурманом российского бомбардировщика, к сожалению, практически исключен.
Более того, пилоты и спасатели признают, что боевая авиация США и других участников западной коалиции избегает входить в зону поражения сил ПВО сирийской армии. Во время планирования полетов, американские пилоты получают аэронавигационные карты с красными кругами, обозначающими радиусы действия сирийских ракет. Эти области де-факто — бесполетная зона для авиации США и всей западной коалиции.
И это не самое странное. В северном Ираке спасателям впервые опасность грозить со стороны, откуда ее совсем не ждали. Как известно, Турция и курдское ополчение при поддержке авиации западной коалиции уже давно воюют здесь с Исламским государством. И в тех же районах Турция устраивает перестрелки с другими курдами, которых считает террористами. Вертолету со спасателями здесь очень просто неожиданно оказаться в зоне таких боев и последствия будут совершенно непредсказуемы. «Все крайне запутано», — вздыхает один из спасателей, — «Некоторые из наших друзей почему-то воюют друг с другом».
Но даже если какие-то проблемы можно было бы урегулировать, то одну, устроенную собственным командованием, решить, похоже, уже никак не удастся. Это техническое состояние спасательных вертолетов.
Из-за того, что еще в 2012 году командование ВВС США сделало заказ на новое поколение спасательных вертолетов под названием Combat Rescue Helicopters (CRH) и сократило финансирование обслуживания действующих машин, потери в вертолетах за время прошедших операций так и не были восполнены, а запасные части в достаточном количестве – не закуплены. Потому-то нынешний флот спасательных «ястребов» после более чем десяти лет интенсивного использования в суровых условиях находится в достаточно плачевном состоянии. И это при том, что, как сказал один спасатель: «Если мы ломаемся, ни один самолет коалиции на выполнение боевых задач не вылетает». Ну, а если произойдет нечто непредвиденное?
Теоретически, в этом случае им может оказать поддержку группа тактического спасения TRAP (Tactical Recovery of Aircraft and Personnel) группировки морской пехоты США в регионе Персидского залива. Но ее база находится слишком далеко и зона ответственности охватывает только юг Ирака. Радиус полета их конвертопланов MV-22 Osprey, конечно, позволяет достичь Северного Ирака и Сирии, но время подлета слишком велико, чтобы дать сбитым пилотам реальный шанс спасения.
Есть в регионе и подразделение спасателей на самолетах C-130. Четырнадцать специалистов из 48-й спасательной эскадрильи ВВС США могут десантироваться с парашютом в Северном Ираке и Сирии. Но тоже чисто теоретически — без какой-либо наземной поддержки они могут вернуться на базу только на вертолетах.
Что касается еще одного крупного подразделения спасателей базирующегося в Ираке — Центра командования специальных операций (Special Operations Command Centre (SOCCENT), то оно работает только в интересах сети подразделений специальных операций США, разбросанных по отдаленным базам и секретным схронам по всей стране…
Спасение летчика в тылу противника, пожалуй, самая опасная задача на любой войне. В Ираке и Сирии каждый летчик, поднимаясь в небо, должен быть уверен – случись беда, помощь придет. Но эффективность действий боевой авиации двух коалиций наглядно показывает – у одной из них есть такая уверенность, у другой с ней — серьезные проблемы. И не только у пилотов.
Вадим Ферсович
Полный текст очерка опубликован в журнале «Морской пехотинец» за февраль 2016 года
При перепечатке всего текста или его части ссылка на The Charge online обязательна