ДОЛГАЯ ВАХТА У ВОРОТ АДА

Как СССР лишился военных баз на Африканском Роге

Есть на юге Красного моря архипелаг Дахлак. Название это, как уверяют, с арабского переводится как «врата ада». Возможно, такое мрачное имя он получил еще в те далекие времена, когда по двум его большим островам проходил основной маршрут переправки африканских рабов на Аравийский полуостров. После золотых веков рабовладения эту метафору можно отнести к томившимся здесь противникам турецкого ига, а позднее — узникам итальянской каторжной тюрьмы.

На остатке стены той старой итальянской тюрьмы здесь еще видна надпись: «Слава морской пехоте ВМФ СССР! ». Туристы не удивляются. Одна из основных достопримечательностей Дахлака – развалины комплекса 933-го пункта материально-технического обеспечения (ПМТО) советского военного флота. Основанный здесь в 1978 году, он стал последней точкой пребывания советских военных моряков в этих широтах. Здесь шла настоящая война. Через десять лет после создания ПМТО, в 1988 году война Эфиопии с Эритреей докатилась до берегов Красного моря. 31 мая катера Народного фронта освобождения Эритреи (НФОЭ) впервые обстреляли советское судно.

Смогли бы удержать базу триста моряков и морских пехотинцев, сражаясь в полном окружении, имея ограниченный объем боеприпасов на базе, не рассчитанной на длительное ведение наземной обороны, уязвимой со всех сторон для десантов? Командиры ПМТО раз за разом писали в Москву о том, что крошечный гарнизон, состоявший из экипажей кораблей и вспомогательных судов, мастеров-ремонтников и снабженцев, не обученных тактике боев на суше и не имевших боевого опыта, фактически вынужден принимать участие в чужой гражданской войне. Надо было уходить. Но было обидно – это ведь была бы не первая эвакуация на Африканском Роге.

СОМАЛИ. ПЕРВАЯ ЭВАКУАЦИЯ
Значительная часть техники и оборудования досталось Нокре от таких же пунктов, построенных морскими инженерами в трех портах тогда еще единого Сомали – Кисимайо, Могадишо и Бербера. Над бухтой Губейт-Мус Нефит все еще торчит над водой стрела крана затонувшего плавучего дока ПД-66. Его вывели в ноябре 1977 года из сомалийской Берберы в йеменский Аден. На Нокру он был привезен и поставлен на «мертвые якоря» в первой половине 1978 года. Здесь и остался навсегда.

Зачем СССР нужны были базы в этих беспокойных местах? Вообще-то изначально 8-ю «Индийскую» эскадру создавали для…лунного проекта СССР. В апреле 1967 года по приказу ГК ВМФ было сформировано нештатное управление специальной эскадры поисково-спасательных кораблей (ОПЭСК). Цель — обеспечение выполнения программы космических исследований Луны; поиск и подъем космических объектов, приводнившихся в Индийском океане; тренировка космонавтов, а также испытание новой космической и спасательной техники в Черном море. Со временем задачи были расширены. В марте 1974 года в Берберу впервые прибыли советские атомные лодки с крылатыми ракетами на борту. Значение этих действий в то время трудно было переоценить. По воспоминаниям командира отряда: «Очевидно, для американцев появление наших атомных подводных лодок в Аденском заливе стало большой неожиданностью».

Помимо текущего ремонта атомоходов, на всех базах – от Берберы до Нокры реализовывалась не менее важная задача – восстановление сил экипажей подводных лодок. Вот как вспоминает этот процесс очевидец: «Две недели личный состав атомоходов отдыхал в порту (Берберы). На прекрасном пляже, расположенном в 5—7 минутах езды от порта, куда привозили для купания моряков, были отличные условия для отдыха: мелкий песок, небольшие глубины, а главное — отсутствие акул… Корабельные врачи заботились лишь о том, чтобы уберечь подводников от палящих лучей тропического солнца. В свободное от вахты время моряки знакомились с жизнью и бытом сомалийцев».

Но уже в 1977 году сомалийцы познакомили советских «друзей» с некоторыми неприятными особенностями своего менталитета. В ответ на предложение Фиделя Кастро помириться с эфиопами, руководство Сомали денонсировали договор с Кубой и Советским Союзом и дали кубинцам день, а советским специалистам — три дня на эвакуацию. Стоит заметить, что тогда в Сомали находилось свыше двух тысяч советских граждан.

Начальник штаба 8-й ОПЗСК адмирал М.Н. Хронопуло вспоминал: «В то время я находился на большом десантном корабле «50 лет шефства ВЛКСМ». Базировались мы тогда на севере Сомали в порту Бербера в Аденском заливе… 16 ноября поступило распоряжение срочно идти в Могадишо. …Поскольку сомалийские власти вели себя по отношению к нам, мягко выражаясь, непорядочно, я не счел нужным запрашивать разрешение на вход в гавань Могадишо. Там еще стоял наш транспортный корабль, которому не разрешали подойти к причалу для погрузки советского имущества».

Что произошло дальше, вспоминал сержант батальона морской пехоты С.М. Юдин: «…в порт нас сомалийцы не пустили. Тогда подошел корабль сопровождения БПК «Чапаев», сделал разворот в гавани, и порт для нас был открыт».

После этого в порту Могадишо высадился десант морской пехоты с одним плавающим танком ПТ-76 и двумя бронетранспортерами БТР-60. Как вспоминал один из морпехов, «на берегу стеной высились штабеля ящиков с тем самым имуществом, которое сомалийское руководство решило себе присвоить. За этими штабелями на высотке располагались вооруженные люди. А перед штабелями на узкой полосе вдоль причала находились советские специалисты с семьями. На этой узкой полосе суши они провели не то двое, не то трое суток под палящим солнцем. Выйти оттуда было страшно, поскольку по штабелям время от времени стреляли. Люди были в отчаянии. Когда к ним на выручку подошли десантные катера, женщины плакали, а одна из них не выдержала и прыгнула в воду с высокого мола вместе с ребенком. Моряки ее тут же подобрали, а потом дали несколько очередей поверх той баррикады из ящиков. Обстановка нормализовалась, все пошло как по маслу».

Так же действовали морпехи и в порту Берберы. 13 ноября 1977 года сюда для эвакуации советских граждан вошел большой десантный корабль «Крымский комсомолец». И здесь выяснилось, что местные власти решили отпустить людей, а их имущество и имущество СССР забрать в пользу сомалийского государства, то есть, себе. На берег вышел десант с танками и суровые аборигены не смогли ни в чем ему отказать.

Помимо дока из Берберы вывезли плавбазу, вспомогательные суда, спецоборудование, оружие и боеприпасы. Но многое пришлось бросить — портовые сооружения, узел связи, станция слежения, огромный топливный терминал и две авиабазы…

Но подобные расстройства происходили в те времена не везде. Например, в социалистическом Йемене советский флот чувствовал себя как дома. Конечно, до определенного момента…
Но и сюда пришел тот самый момент, когда все, что создавалось и укреплялось долгие годы сотрудничества, рухнуло в один миг.

АДЕН. АРМИЯ vs ФЛОТ

В январе 1986 года в Адене произошел военный переворот. Началось все с того, что на заседании политбюро Йеменской социалистической партии по приказу ее генсека его охрана расстреляла несколько его активных политических противников. Почти сразу, прямо на улицах города и прилегающей акватории началась действительно сюрреалистическая битва между армией Йемена, которой подобные методы политической борьбы понравились, и военным флотом, активно их не одобривших.

В город ринулись две танковых дивизии и несколько пехотных бригад. В акватории йеменской столицы им противостояло два десятка боевых кораблей, дивизион ракетных катеров, бригада морской пехоты и две танковые роты. Береговые батареи крупного калибра, развернув башни в сторону города, прямой наводкой разносили в клочья боевую технику армии. В небе кружили боевые самолеты, по ним били зенитные установки с кораблей. В какой-то момент, в ответ на то, что зениткой со среднего десантного корабля был сбит самолет, штурмовики потопили СДК ракетами.
А на линии огня стоял советский танкер. Попади в него танковый снаряд или корабельная ракета, и порт и стоящие на рейде и в бухте корабли были бы уничтожены. Рядом горели и взрывались корабли, на набережной полыхали десятки танков. Башня разбитого береговой батареей танка перелетела через мостик танкера и упала в море.

Когда танки йеменской армии стали расстреливать из орудий оружейные мастерские флота в районе портовой таможни, трое специалистов по ремонту орудий с владивостокского завода «Звезда» не стали дожидаться неминуемой гибели. Выкатив на прямую наводку противотанковую пушку, они подбили шесть танков и несколько бронетранспортеров.

В городе царил настоящий ад. Десятки тысяч убитых, раненых и бегущих из города людей. Беженцы скопились на таможенном терминале, пытаясь покинуть город на лодках и катерах, попадали под огонь и погибали. Когда поступил приказ об эвакуации, к берегу, где толпились тысячи людей, ринулись и гражданские суда и боевые корабли советской 8-й оперативной эскадры и английские корабли, среди которых была и королевская яхта «Британия». В две шлюпки с этой яхты попали снаряды – погибли и моряки и беженцы. Но, несмотря на все опасности, моряки перевезли на корабли и суда почти шесть тысяч человек.
НОКРА – ПОСЛЕДНИЙ БОЙ

Одна из основных достопримечательностей Дахлака — остатки базы на острове Нокра — комплекса 933-го пункта материально-технического обеспечения (ПМТО) советского военного флота. Основанный здесь в 1978 году, он стал последней точкой пребывания советских военных моряков в этих широтах.

Не стоит отвлекаться на главную достопримечательность базы – офицерскую баню. Пусть гид не совсем притворно удивляется и машет руками – эти русские при естественной температуре воздуха под пятьдесят градусов еще и парились! Приметы последних месяцев жизни базы – в другом. Кое-где еще видны остатки позиций круговой обороны – траншеи, блиндажи, огневые точки, бомбоубежища. Обложенные мешками с песком и камнями капониры для танков и БМП и пулеметные гнезда. Заглубленный КП. И воронки от снарядов.

Здесь шла настоящая война. Через десять лет после создания ПМТО, в 1988 году война Эфиопии с Эритреей докатилась до берегов Красного моря. 31 мая катера Народного фронта освобождения Эритреи (НФОЭ) впервые обстреляли советское судно. Вскоре этот «москитный флот» НФОЭ уже нес первые потери от советских военных моряков. Но неугомонные и воинственные эритрейцы уже в конце 1990-го стали готовиться к захвату архипелага, на который были эвакуированы последние части прибрежных сил эфиопской армии и военного флота.

Как вспоминал очевидец, «из личного состава базы были созданы нештатные подразделения для наземной и воздушной обороны – пулеметный и стрелковые взводы, по боевой тревоге занимавшие окопы и дзоты и зенитчики с ПЗРК «Стрела-2» и «Шилками».

Были определены сектора ведения огня, проведена пристрелка личного оружия, огневые точки укомплектованы боезапасом. Спланированы различные варианты отражения десанта, проведены учения с личным составом базы, отработано взаимодействие с эфиопскими союзниками. Каждый матрос, мичман и офицер базы знал свое место по боевой тревоге, в «оружейках» стояли заряженные автоматы и пулеметы, подсумки с запасными магазинами, гранатометы. Офицеры хранили оружие дома. К ведению огня по суше были готовы и немногочисленные боевые корабли, включенные в систему обороны базы».

Когда, со временем все чаще, под ураганным огнем артиллерии с африканского берега и пулеметов с катеров стали высаживаться десантные группы, в дело вступили экипажи танков ПТ-76, и Т-55. На цели наводили радиометристы с БДК, а «огоньком» помогали пулеметы БТР.

На крошечном пятачке, по словам очевидца, «от снарядов береговых батарей спасения не было – они разбивали склады и жилые помещения, падали по всей территории базы и на соседнее острова. От потерь советских моряков спасали высочайший профессионализм офицеров морской пехоты, руководивших сухопутной обороной, дисциплина и организованность личного состава и командования базы».

Смогли бы удержать базу триста моряков и морских пехотинцев, сражаясь в полном окружении, имея ограниченный объем боеприпасов на базе, не рассчитанной на длительное ведение наземной обороны, уязвимой со всех сторон для десантов? Командиры ПМТО раз за разом писали в Москву о том, что крошечный гарнизон, состоявший из экипажей кораблей и вспомогательных судов, мастеров-ремонтников и снабженцев, не обученных тактике боев на суше и не имевших боевого опыта, фактически вынужден принимать участие в чужой гражданской войне. Надо было уходить.
ЭПИЛОГ

«По окончании войны база (на Нокре) была закрыта и расформирована. Но прежде, чем уйти, эфиопские солдаты уничтожили всю аппаратуру, как военного, так и гражданского назначения, разбили и затопили патрульные лодки, корабли и плавучие доки — все, что могло быть использовано эритрейцами».

Так пишут про последние дни базы на Нокре в местном туристическом проспекте. А вот что видели советские моряки сразу после эвакуации советской базы в феврале 1991 года: «Восемь дней, пока не было приказа на переход от Главкома ВМФ адмирала флота Чернавина, моряки, стиснув зубы, наблюдали, как эритрейская береговая артиллерия и катера массированным огнем беспрепятственно обстреливают острова архипелага, как горят и тонут эфиопские корабли, как медленно затонул плавучий док, получив в борт два снаряда, как поднялось пламя над складами горючего».

…Сейчас на острове Дахлак – настоящий рай для дайверов и любителей экзотических птиц. Да и остальным здесь скучать не дадут – несколько этнических деревень, отельный комплекс с казино и любопытные археологические артефакты – огромные резервуары для воды, колодцы и развалины средневековых построек.

Но, по иронии судьбы, именно сейчас и в этом месте можно поспорить, на какой стороне архипелага действительно находятся ворота в ад. Может, на востоке? Там, за проливом — Йемен, уже много лет жестоко терзаемый Аль-Каидой и сектантскими войнами. На юге? Здесь в таком же кровавом тумане дымятся остатки государства Сомали. На западе — Эритрея, частью которой сейчас и является архипелаг. Здесь тоже все далеко не хорошо. Результат многолетних войн с Эфиопией — независимость и нищета. А за Эритреей – Судан…

Вадим Ферсович
Фото из архива автора
При перепечатке всего или части материала ссылка на The Charge оnline обязательна
Печатная версия — журнал «Морской пехотинец»