Восточный поход KSK

Спецназу бундесвера в Афганистане сначала не давали работать, а потом – не разрешали стрелять. И он научился брать злодеев голыми руками.

Вадим Ферсович

Ночь 19 октября 2012 года. Север Афганистана. В деревне Гундай, что в уезде Чахардара привычно собирается талибский партхозактив. Сходку ведет сам «теневой губернатор» провинции Кундуз мулла Абдул Рахман. Мирный ход дискуссий «при свечах» о том, что бы еще взорвать и кого убить неожиданно прерывает гул вертолетов с крестами на бортах. Немцы. Всех, кто решается пострелять, аккуратно успокаивают из бортовых пулеметов, остальных сгоняют в кучу и вежливо проверяют паспортный режим. С документами, естественно, неладно почти у всех. А вот «губернатора», оперативная кличка которого «Фаррингтон», узнают и без паспорта. Вместе с депутатами ему предлагают бесплатный вертолетный тур над местами былых сражений и гигиенический пакет на голову. Всё.

Подробности этого рейда не разглашались ни командованием ISAF, ни руководством бундесвера. А ведь захват Абдул Рахмана – не только результат успешной оперативной разработки, но и справедливый финал одной долгой, тяжелой и крайне неприятной для немецких разведчиков, истории.

Дело полковника Клейна
…За три года до ареста будущий «губернатор» Абдул Рахман – честолюбивый, но далеко не самый главный полевой командир талибов в Кундузе. Его звездный час настает 4 сентября 2009 года, когда командование приказывает ему организовать в трех деревнях вдоль трассы Кабул – Кундуз засады и захватить машины, перевозящие горючие вещества. Это трудно. Но ему везет — в одну из засад, во второй половине дня попадают два бензовоза принадлежащие немецкому контингенту ISAF. Как назло, вечером того же дня, при переправе добычи через реку Кундуз бандиты умудряются загнать бензовозы на песчаную отмель, где 50-титонные монстры и застревают. В соседней деревне бойцы «Фаррингтона» находят два трактора. Но с такой тяжестью те ничего поделать не могут. И тогда Абдул Рахман принимает судьбоносное решение – с помощью местного населения слить часть топлива и попробовать дернуть облегченные бензовозы еще раз. За час до полуночи у бензовозов собирается около ста любителей халявы. Над их головами несколько раз пролетают боевые самолеты НАТО. Народ сначала разбегается, но потом перестает обращать на «шайтан-птиц» внимание. А зря. Для тех, кто не успел убраться подальше с дармовым бензином, эта ночь стала последней.

В 1.49 ночи 4 сентября 2009 года командир немецкой базы в Кундузе полковник Клейн отдает приказ бомбить бензовозы. Погибает от 50 до 70 талибов и 30 гражданских лиц. К сожалению, включая детей.
«…Полковнику Клейну совсем немного оставалось до получения звания бригадного генерала. Ночь 4 сентября 2009 изменила все. С этой ночи Клейн — символ, лицо войны, которую на его родине войной не называют. Той ночью он обрел то, чего не хотел никогда: всемирную известность».
Был долгий скандал и шумное разбирательство на родине. Полковник страдал, но молчал. Когда же, со временем, открылись реальные причины, побудившие его отдать приказ о бомбежке, многие призадумались – а, может, у него и не было другого выхода? Судите сами.

Версия не для печати
В конце августа 2009 года агенты БНД (Федеральной разведывательной службы Германии) доносят до полковника Клейна дурную весть. По приказу маулави Шамсуддина — командира группировки талибов на юго-западе от немецкого лагеря, 25 августа боевики угнали грузовик. Есть информация о том, что его, возможно, набьют взрывчаткой и используют для удара по немецкой базе. Известны и детали плана нападения. Шамсуддин планирует атаковать немецкий лагерь в три этапа. Сначала два следующих друг за другом грузовика-бомбы проламывают главные ворота, затем через брешь в лагерь прорываются и подрываются смертники. И, наконец, расположение атакуют основные силы талибов. БНД предупреждает — на лагерь могут напасть в любой момент.
Но пока в руках у талибов всего один грузовик. Значит, время отвести удар еще есть. Скоренько утверждается план операции «Джокер». Цель — Шамсуддин. Его уже нашли и следят за каждым его шагом. Но именно в этот момент Абдул Рахман и угоняет те самые бензовозы. «Два следующих друг за другом грузовика-бомбы» уже не часть абстрактного плана, а реальные машины в руках реальных боевиков. Правда, когда бензовозы застревают на переправе, появляется надежда на то, что ситуация разрешится сама собой. Но «Фаррингтон» упорно тянет из топи огромные бомбы на колесах. А ведь их могут в ту же ночь обрушить на немецкую базу. Решение надо принимать срочно.
Согласно мандату немецкого контингента, «применение силы для предотвращения нападений может осуществляться только по команде военного руководителя на месте». Руководитель здесь — полковник Клейн. То, что он командовал операцией с момента обнаружения бензовозов до их бомбардировки не из своего командного пункта, рядом с ним находились офицеры немецкой военной разведки, а информация поступала от афганского агента – не считается. Официально все действия — операция полковника Клейна. Он за нее и ответит. Вопросом о том, спасло ли его трудное решение жизни сотен немецких солдат, в Германии почему-то не задавались…
…А вот прерванный историей с бензовозами Абдул Рахмана захват талибского «джокера» Шамсуддина так и не удалось завершить. Причем, по совершенно фантастическому стечению обстоятельств.
В штабе точно знали, что ночью 7 сентября 2009 года Шамсуддин в сопровождении примерно 25 боевиков будет находиться в некой «усадьбе» под Кундузом. Вскоре после полуночи два-три вертолета должны были доставить туда группу немецкого и афганского спецназа. Но тут отложить захват злодея попросили британцы. По чистой случайности британский спецназ в том же месте проводил операцию по освобождению похищенного журналиста газеты Times Стивена Фаррелла. Пленника держали буквально в 50 метрах от логова Шамсуддина. Фаррела спасли, а «Джокер» ушел. Правда, от греха подальше, ушел далеко – говорят, на юг Афганистана или даже в Пакистан. И больше не вернулся.
Но дело полковника Клейна вышло боком и для немецкой разведки. В печать попали нежелательные свидетельства и абсурдные слухи, подкрепленные загадочными названиями секретных подразделений. Так, СМИ писали, что на базе в Кундузе действует зловещая организация — «Task Force 47». Описывали леденящие душу немецкого обывателя подробности, как то: «Она ничего не восстанавливает, она не строит школ и больниц. Она уже давно ведет свою тайную войну — наблюдает, отслеживает и под покровом ночи хватает врагов». Что же это за звери такие, которые школы не строят, а врагов хватают?

Task Force 47
На немецкой базе в Кундузе действительно был «особый объект». Площадь — 500 кв. метров. Вокруг — двухметровая бетонная стена. Рядом — вертолетная площадка и пункт немецкого «осназа» — системы прослушивания команды KSA (KdoStratAufkl). По всем признакам, тут должно было находиться логово спецназа. Так оно и было.
С октября 2007 года именно здесь базировался тот самый загадочный «Task Force 47». На самом деле это — оперативное наименование сводного немецкого отряда спецназа Einsatzverband. На немецком армейском жаргоне его еще часто именуют «силами усиления» (VerstKr). Именно отсюда, с отдельного командного пункта отряда (Tactical Operations Centre (TOC) полковник Клейн и руководил операцией с бензовозами. По его же словам – потому, что «аппаратура лучше».
По официальной схеме, TF47 – единственное звено специальных сил бундесвера в Афганистане. С момента формирования зона выполнения боевых задач TF47 была определена в секторе ISAF «Север». Основными регионами работы являлись провинции Бадахшан, Баглан и Кундуз.
По формулировке министерства обороны Германии, «главная задача TF47 — это отслеживание и контроль ситуации в зоне ответственности немецкого контингента, в частности, относительно структур и намерений противника по подготовке и проведению нападений на личный состав ISAF и органов афганской государственной власти». Первичные разведданные TF47 представляли оперативники военной разведки и БНД. На их базе TF47 проводила доразведку и «активные действия». Командовали TF47 действительно «свои», из штаба немецких специальных сил в Потсдаме.
Трудился TF47, в основном, по ночам. Но когда надо было выручать своих «братишек», разведчики были готовы выйти на свет. Так, 15 июня 2009 года группы отряда вели тяжелые бои, прикрывая отход совместного бельгийско-афганского патруля, попавшего в засаду у местечка Зар Хариде-Суфла.
Занимался отряд и отловом «крупных» талибов. Министерство обороны Германии туманно намекало, что, в рамках выполняемых задач «специальные силы могут проводить также активные мероприятия против определенных персон противника».

Надо сразу оговориться – несмотря на ореол таинственности, «лицензии на убийство» у бойцов этого отряда в Афганистане не было. Вообще, по сравнению с другими подразделениями германского контингента TF47 официально не располагал никакими особыми правами. Действовал он на основании мандата Объединенных Наций для ISAF и мандата бундестага.Приходилось как-то выкручиваться.
Первые цифры о результатах деятельности TF47 министерство обороны Германии дало в августе 2010 года. На тот момент отряд провел более 50 запланированных разведывательных операций и совместно с афганскими силами безопасности участвовал в 21-й «наступательной операции». При этом, «благодаря бойцам спецгрупп» все операции прошли бескровно. В общем, было задержано 59 человек. Несколько позже федеральное правительство Германии уточнило, что сами аресты производились исключительно афганскими силами безопасности, которые поступали с пленными «согласно национальному законодательству Афганистана».
Что касается заметных персон, то, в рамках совместной операции с афганскими силами безопасности 21 сентября 2010 года TF47 удалось захватить высокопоставленного члена руководства Талибана в провинции Кундуз маулави Рошана. Тот, с середины 2009 считался, помимо прочего, организатором многочисленных атак против войск ISAF и афганской армии в регионе.
В конце декабря 2010 года в деревне Халазай того же беспокойного района Чахардара группа TF47 повязала шесть талибов и инструктора-подрывника из Пакистана. Пленных тогда даже показали журналистам.
1 июня 2011 года в результате совместного с афганскими силами безопасности ночного рейда в районе Нахри Шахи провинции Балх без сопротивления был схвачен близкий соратник Усамы бен Ладена и других высокопоставленных руководителей Аль-Каиды. По информации из британских СМИ, речь шла преимущественно о немецкой команде, которая сотрудничала с афганскими специальными силами и американскими офицерами.
Ну, и, конечно, не надо забывать и о нашем славном «губернаторе».

Номер на рукаве
Нарукавный знак «Task Force KSK» с приложенным номером 47 в те времена являлся поводом для буйных фантазий и зловещих слухов. На самом деле, это была вполне стандартная для специальных сил НАТО структура. Номер произвольный, и просто определяет, что отряд — из Германии. Отряд под тем же номером действовал на Балканах во время войны НАТО за раздел Югославии. В Афганистане под такими же названиями действовали сравнимые по численности и задачам  отряды специальных операций других армий – участниц ISAF. Так, на западе страны это был итальянский «Task Force 45», в Газни — польский «Task Force 49». Были и похожие «цифры» и в других областях на востоке и юге страны.

Безымянные герои
Так кто же были эти былинные немецкие богатыри? Их имен не знали даже министры и генералы — оперативники TF47 работали только под псевдонимами. Впрочем, и их они на форме не писали. В пределах лагеря в Кундузе их можно было узнать по отсутствию именно этой детали на полевой форме и по «неуставным» бородам и прическам.
Но вот откуда они – совсем не секрет. В отряд входили военнослужащие из подразделений разных видов разведки дивизии специальных операций бундесвера (Division Spezielle Operationen (DSO). Численность — от 120 человек в декабре 2009 до 200 в феврале 2010 года. Примерно половина — оперативники Kommando Spezialkräfte. Или просто KSK. А вот о «каске» можно рассказать и поподробнее.

Трудный старт
Не секрет, что KSK воевал в Афганистане задолго до создания TF47. Вообще, Афганистан — один из самых впечатляющих эпизодов в истории борьбы немецкого спецназа против чужих и… своих.
…Когда, в ноябре 2001 года, всего через десять недель после 11 сентября 2001 года, бундестаг одобрил посылку в Афганистан боевых подразделений бундесвера, первым на юг полетел сводный отряд KSK. Это было знаковое событие — сапог немецкого солдата впервые после 1945 года ступал на пыльную землю Востока.
Как и у спецподразделений из других стран, их путь в Афганистан начинался с американской базы Camp Justice у берегов Омана, на пустынном островке Масира. Здесь все могло и закончиться. Белое солнце пустыни напекало буйные головы и вызывало тени героев былых сражений. Кто-то легкомысленно нарисовал на двери джипа маленькую пальму, похожую на эмблему Африканского корпуса Роммеля времен Второй мировой, а кто-то бдительный эту дверцу сфотографировал. Потом, правда, такие же пальмочки обнаружились у коллег-англичан… А тогда всем повезло. К моменту разгорания скандала по этому поводу, отряд уже воевал в Афганистане.

Первые впечатления – Тора Бора и «Q-Town»
И воевал хорошо. 12 декабря 2001 года операторы KSK принимают участие в штурме базового района талибов Тора-Бора – проводят разведку и прикрывают фланги на горных склонах.
А с середины декабря 2001 по январь 2002 года группы KSK одна за другой перебрасывают на американскую базу около кандагарского аэропорта. И здесь началось… В армейской среде это гиблое место тогда прозвали «Q-Town». На краю своего компаунда американцы выделили коллегам поляну размером с полфутбольного поля с несколькими нежилыми строениями. Большинство бойцов поселилось в двухместных палатках, руководство – в сырых мазанках без электричества и тепла. Оказалось, что в Кандагаре есть зима. И зима в тот год в Афганистане выдалась особенно суровой — насмерть замерзло около двух сотен местных жителей. Но у снабженцев, видимо, было свое мнение по поводу погоды и они не удосужились подбросить бойцам ни теплых подштанников, ни предметов гигиены. Так, что вторым сражением KSK в Афганистане стала битва за выживание.
Вдобавок, родина, видимо, не хотела, чтобы ее сыны и дальше рисковали жизнью и предусмотрительно не прислала им ни средств связи, ни самолетов, ни вертолетов, ни техники для передвижения по пустыне. Стало очевидным, что решение об их заброске не опиралось на реальные потребности обстановки. Никто просто не мог объяснить, чего KSK делать в Кандагаре. Оперативники возмутились – дайте работу!
И американцы стали искать им занятия — поручили охранять тюрьму на базе и иногда давали сходить на выполнение незначительных задач. И так бы бесславно все продолжалось и дальше, если бы немецкий спецназ не нашел оригинальный выход из, казалось бы, совершенно безнадежной ситуации.

«Пивной путч»
У Германии, как известно, всегда было «секретное оружие». В годы Второй мировой это были ракеты «Фау», в сырых палатках Кандагара им стало… пиво.
Известно, что все базы западной коалиции в Афганистане «сухие» — пронос и распитие пива и вина, не говоря уж о более крепких напитках, здесь строго запрещены. И немецкий спецназ понял, что пробиться на войну можно лишь нанеся удар по самому слабому месту неприветливых союзников. Перед штабом в Потсдаме был поставлен вопрос о необходимости соблюдения вековых традиций в части обязательного потребления национального напитка. Родина повелась на трюк матерых диверсантов. В Кандагар отправили две тысячи банок пива и полсотни бутылок вина. 12 января 2002 года командование немецкого контингента установило четыре «пивных дня» в неделю – суббота, понедельник, среда и пятница. Установлена была и норма — две банки пива в день.
Нет, далее все пошло совсем не так, как кто-то, может быть, подумал. Первым этапом зловещего немецкого плана стало образование «пивного рынка» – оперативники KSK меняли на пиво теплые носки, термобелье, майки, звонки на родину по спутниковым телефонам и прочие, ранее недоступные им удобства. Но это не все. Приодевшись и оживившись, коварные тевтоны стали использовать «пенную валюту» в интересах службы. Устраивая совместные с коллегами вечеринки, отмечая замены и награды, они втерлись в доверие к американским коллегам-разведчикам и стали получать доступ к докладам об обстановке, спутниковым фотографиям и разведсводкам. За пиво покупались даже полеты на вертолетах.
Отголоски «пивного путча» я застал уже в 2010 году в другом месте — на старой авиабазе в Кабуле. Там, в баре у зала ожидания со времен пребывания здесь немецких солдат сохранился анахронизм, «немецкий час». Вечером на стойку выставляли пиво. Очередь, помнится, занимали с обеда…

Кундуз
Дела пошли на лад. Германии выделили свой участок на севере Афганистана. У KSK появились значимые результаты. Они плотно работали с американскими USAFSOC и, время от времени, с SEAL. Говорят, удачным был период с лета 2002 по лето 2003. С 2005 года их больше не привлекают для общих мероприятий в рамках операции «Enduring Freedom» и они начинают продуктивно работать уже в одиночку. Например, осенью 2006 года накрывают убежище бомбистов-смертников в Кабуле, за что получают от парламента Германии официальное признание за «ценный вклад» в обеспечение безопасности немецкого контингента.
Перейдя от бесшабашной американской вольницы «Enduring Freedom» в НАТО, KSK попал в совершенно другой мир. Здесь руководство Германии пошло дальше всех союзников по коалиции — парламент не признавал того, что в Афганистане идет война. В связи с этим немцам в Афганистане не разрешали стрелять во врага. Всем. Без исключения.

Особенности национальной войны
Бродя по полям вялотекущей афганской войны с американскими морскими пехотинцами, я всегда удивлялся их крайней осторожности в ситуациях, предполагающих любые активные действия. Ничего не поделаешь – современные «правила применения оружия» (ROE) зачастую можно интерпретировать, как «правила предоставления форы противнику». Но, оказывается, у немцев есть еще более удивительный по своей человечности вариант правил общения с врагом. Вот как в июле 2009 года описывалось его содержание в статье британской газете Times:
«В нагрудном кармане каждого немецкого солдата находится семистраничная инструкция о том, как надо воевать в Афганистане. В ней написано следующее: “Перед тем, как открыть огонь, необходимо громко заявить на английском языке: «ООН – стой, или я буду стрелять!». Затем, то же самое нужно прокричать на языке пушту, а затем повторить и на языке дари. Авторы брошюрки из далекого европейского штаба, на этом не останавливаются и уточняют: «Если позволяет обстановка, предупреждение нужно повторить». В этой связи среди союзников Германии по НАТО ходит злая шутка: «Как можно опознать труп немецкого солдата? Тело сжимает в руке инструкцию».
И вот результат. 2009 год. Губернатор Кундуза Мохаммад Омар: «Последняя операция против талибов в Чахардаре (Операция «Адлер») была неудачна… Они (немцы) были сверхосторожны и даже не выходили из своих машин. Их вынуждены были отозвать и заменить американцами». А чего выходить, если стрелять нельзя?
К проблеме со стрельбой добавилась беда с согласованием. Любое боевое применение немецкого контингента должно было утверждаться на уровне правительства Германии. И вот результат. Планируется совместная с АНА и норвежским спецназом операция «Карез» в северном Афганистане. Против сил коалиции здесь полторы сотни «штатных» талибов плюс около 500 привлеченных «любителей пострелять». Действовать нужно быстро. Командование немецкого контингента обещает послать на операцию KSK, обеспечить разведку и снабжение. Но германское правительство колеблется. После того, как министр обороны все-таки пробивает решение на участие в операции, союзники уже неделю ведут ожесточенные бои в районе операции.
До какого абсурда можно довести ситуацию наглядно свидетельствует следующий эпизод.

«Багланский бомбист»
«Капуста» (Krauts – прозвище немецких солдат) позволяет самым опасным преступникам уйти, тем самым увеличивая в их зоне ответственности опасность для афганцев и всех коалиционных войск», — с досадой говорил британский офицер в штабе ISAF в Кабуле. Это он об истории с «багланским бомбистом».
6 ноября 2007 года. Взрыв на церемонии открытия восстановленного сахарного завода в Баглане. Убито 79 человек, среди них — десятки детей и шесть членов афганского парламента. Организатор известен под кличкой «багланский бомбист». Он отвечает не только за сахарный завод, но и за мины на дорогах провинции и укрывательство смертников перед их акциями.
KSK поручают найти злодея. Они его, конечно, находят и, как положено, несколько недель отслеживают все его действия. Им точно известно, когда и с кем он выходит из своего дома, марку авто, сколько и с каким оружием у него людей. Знают даже цвет его чалмы.
Мартовской ночью 2008 года, вместе с афганским спецназом они выходят на захват. Талибы обнаруживают их всего в нескольких сотнях метров от цели.
Для бойцов SAS или Delta Force в Афганистане это никогда не было проблемой. Их принцип прост: «убей или убьют тебя». Цели определяются, отслеживаются и уничтожаются. Но германский парламент считал, что этот подход союзников «не соответствует нормам международного права». Соответственно, и приказ: «Огонь на поражение запрещен до тех пор, пока атака не состоится или не будет неизбежна». В Берлине продолжали маниакально придерживаться «принципа пропорциональности». Более того, как видите, даже осуждали союзников за его нарушение. В НАТО это определяли как «национальное исключение».
И снайперы KSK отпускат «бомбиста», которого уже держат на мушке. Они просто не имеют права его убивать. Злодей уходит, а его сеть снова начинает действовать. Союзники возмущены — в зоне ответственности «капусты» в то время — две с половиной тысячи немецких солдат, плюс венгры, норвежцы и шведы. Кто виноват, что обстановка с безопасностью ухудшается? Вы не поверите, но, с точки зрения минобороны Германии – никто, в том числе и сам террорист. Высокий чин из министерства спокойно объясняет, что «багланский бомбист» вел себя не агрессивно и не мог быть убит без крайней необходимости». Вот так.
Но по KSK есть информации о том, что, во второй половине 2009 года на севере Афганистан из 50 ликвидированных полевых командиров талибов, и, по меньшей мере, 40 «успокоили» немцы, хотя, в основном, выполняли роль «сопровождающих лиц» и во всех случаях союзники-афганцы превосходили их числом. Как же такое допустили депутаты?
Приснопамятный генерал Стэнли Маккристал, главнокомандующий всеми коалиционными силами в Афганистане в свое время заявлял: «Находить середину паутины. Атаковать и хватать. И убивать. Я разрешал это в Ираке. И мы так же работаем в Афганистане. «Си» и «Кей» — хватай и убивай!». Что это за «Си» и «Кей»? Мандат, который не в силах оспорить даже самый закоренелый немецкий пацифист.

«Книга мертвых»
Официально этот документ называется «Joint Priority Effects List» (JPEL). Это список, в котором шесть столбцов. Номер, фото, имя, функции, сведения о зоне действия. Самый важный — последний столбик. В нем стоит либо «С», либо «С/К». «С» (capture) значит »схватить», «К»(kill) – «убить». Попадают в этот список после тщательного отбора. Вносить «кандидатуры» может любая страна-участница коалиционных сил.
В афганистане список был доступен подразделениям специальных сил всех стран-участниц коалиции ISAF. Окончательное решение по судьбе его «номинантов» принималось в штаб-квартире коалиционных сил, но спецназовцы далеко не всех стран считали своим долгом действовать строго «по букве». Да и руководство, как видим, их в этот поддерживало. И американцы, австралийцы и англичане с готовностью стреляли. Судя по приведенным выше данным, KSK тоже иногда расслаблялся. Но официально все-таки специализировался на персонажах под литерой «С». Как язвительно писал один из ветеранов отряда: «Я сам прослужил в KSK десять лет, многое повидал и испытал и уверяю вас: это очень интересная работа. От нас требуют не убивать, а брать живыми…» И вот любопытный пример.

«Бегунок»
Некий Абдул Раззак интересовал компетентные органы давно. Будучи полевым командиром талибов в провинции Бадахшан, он подозревался в серии нападений на немецких и афганских солдат. Целый год за ним следили, но поделать ничего не могли — имея тесные связи и с талибами и с наркомафией, он почему-то одновременно был членом избирательной комиссии по выборам президента Афганистана и обладал временной неприкосновенностью.
Но всякая неприкосновенность когда-то кончается. Однажды тихим вечером с пяти вертолетов в его огород высадились 80 операторов KSK и 20 афганских спецназовцев. Абдула предупредили и он бежал. Надеялся, что отстанут. Не на тех напал. Погоня продолжалась шесть часов и закончилась захватом «бегунка» в горах на высоте в 2 тысячи метров. «Товар» догнали и, как и обещали родине, совсем не повредили.

Эпилог
17 января 2013 года. Кальв – маленький городок земли Баден-Вюртемберг на самом юго-западе Германии. Здесь, на опушке знаменитого Шварцвальда – Черного леса, в казармах графа Цеппелина — базе KSK, в присутствии четырех сотен гостей держит свою последнюю праздничную речь командир отряда, бригадный генерал Хайнц Йозеф Фельдманн. 1 марта он покинет свой пост и с удовлетворением говорит о достижениях. В 2012 году 612 оперативников KSK побывали в командировках в 11 странах мира. Для него, как командира, самым важным было то, что за время его руководства не погиб ни один солдат KSK. «Это не само собой разумеется» — подчеркивает генерал: «У нас, по-видимому, есть достаточно ангелов-хранителей. Коллегам из спецназа других стран такого счастья дано не было».
Может, он и прав.

Бесплатное образование
А вот с обучением афганских полицейских у KSK не сложилось. Бывший командир KSK бригадный генерал Аммон, оправдывая неудачи немецкого контингента в этой сфере сетовал на то, что в то время, как американцы потратили на обучение афганской армии и полиции более миллиарда долларов, германский контингент получил от правительства всего 12 млн. евро. «С таким бюджетом, для того, чтобы хорошо обучить полицию потребуется 82 года». По его словам, недофинансирование нанесло удар по репутации Германии, когда ее миссия по обучению полиции была признана «катастрофой» и передана ЕС и США.

P.S. В 2013 году немецкий контингент передал базу в Кундузе афганской армии. Как писали осведомленные СМИ, ситуация в провинции к тому времени так и не стала спокойной.

Опубликовано в журнале «Братишка». Отредактировано в октябре 2015 года.

При использовании материала ссылка на The Charge online обязательна.